Грозовой Сумрак - Страница 22

– Сильфы… это ведь не всё, правда? Дальше становилось только хуже?

– В этом месте появились только они, в других оказались еще более странные существа, но я не рискну приводить тебя туда, где ты будешь без защиты древа королей. Себя я могу защитить, а вот с тобой будет сложнее, боюсь, что мне сложно будет вывести тебя оттуда невредимым. Впрочем я могу рассказать о том, что было и в других местах, как и о том, что случилось позже, – эта история не из тех, что легко забывается, тем более среди ши-дани.

– Расскажи, но… не сейчас. Мне стыдно, но, похоже, я оказался не настолько силен и вынослив, как предполагал раньше. Я без страха расправлялся с теми сумеречными, что вылезали из-под земли на перекрестках дорог и охотились на путников, усмирял нежить на кладбищах и помогал старшим магам ордена ставить обережные круги вокруг сел, когда стало ясно, что всех сумеречных не перебить, а людей защитить необходимо. Я видел страшную жестокость сумеречных, но тогда я чувствовал лишь сожаление об умерших и решимость наказать виновников… а сейчас у меня дрожат руки, и я с трудом сдерживался, чтобы не убежать, когда увидел, как эти… могут убить…

Кармайкл отпустил меня и сел на землю, уставившись в пространство перед собой невидящим пустым взглядом. Человеку, особенно сильному, трудно смириться с тем, что он еще может испытывать страх перед непознанным, перед тем существом, что ведет себя совершенно не так, как должно было вести, перед «неправильностью» происходящего.

Может, ши-дани и в самом деле в чем-то волшебный, «благословенный» народ – мы с рождения воспринимаем мир чуточку иначе, живем по законам изменчивого и незыблемого в своей постоянности Холма. И потому знаем, что нет ничего более постоянного, чем временное, нет жестких правил, кроме тех, что ты сам устанавливаешь, неважно, в своем ли только времени или же в мире людей, пользуясь почти вседозволенностью родного Сезона. И не пытаемся смотреть на Сумерки, как на мир с подобными нашим законами, потому и не ждем, что существа оттуда будут вести себя так, как мы привыкли.

– Просто те сумеречные, с которыми ты имел дело раньше, уже прижились в мире людей, подстроились под его законы – и потому их повадки изменились. А те, которых ты видел, – они просто совершенно иные… Не стыдись своего страха, не пытайся его забыть – просто прими как должное и выучи этот урок. Если Сумерки вновь раскроются, даже не пытайся думать о существах, которые придут оттуда, как о тех, что уже живут рядом с вашими поселениями.

Я протянула Кармайклу руку, и тот, помедлив, все же принял ее, поднялся с наметенного ветром лиственного ковра, машинально отряхнул плащ от налипших веточек и комочков земли. Посмотрел на меня глубоким пронзительным взглядом, в котором не осталось ни восхищения Осенней рощей, ни удивления ее чудесами – только горькое осознание от полученного «урока» и чуть глубже, на самом дне зеленых глаз, – холодная решимость.

Он еще потребует от меня рассказать историю до конца – и непременно вернется наверх, к людям, обогащенный новыми знаниями и новыми печалями. И, скорей всего, сложит голову во имя великой, но совершенно бессмысленной цели, которую поставят перед ним орден и простые люди, желающие как можно скорее избавиться от всего непонятного, пугающего и неизведанного.

Ветер, ставший ледяным, взметнул белоснежный подол моего платья, скользнул холодной бесплотной рукой по моим коленям так, что я невольно вздрогнула и обернулась, ощутив на затылке чей-то тяжелый пристальный взгляд. Никого – только остатки тумана рассеиваются над озером, на поверхности которого образовалась тоненькая ледяная корочка, растаявшая почти сразу, едва я заметила ее краем глаза.

Похоже, король Самайна, чье присутствие иногда ощущается в моем дне после того, как когда-то давно я призвала его, назвав по имени, недвусмысленно намекает на очередную встречу. Возможно, я даже соглашусь, потому что если кто-то и сумеет помочь Кармайклу понять, как нужно действовать, если все станет действительно плохо, – так это он. Мне, скорей всего, не хватит знаний… и той неповторимой убедительности, что есть у Габриэля.

Я ускорила шаг, ведя за собой угрюмо-молчаливого Кармайкла. Прежде чем принять приглашение короля Самайна, мне нужно развеять страхи пришедшего по доброй воле мага.

В моем доме сегодня царила особая атмосфера уюта и покоя. Жарко горел огонь в камине, стол в горнице был накрыт двуцветной скатертью – зеленая половина с так называемыми «фейскими лакомствами», красная – с едой, что была приготовлена наверху в мире людей. Малютка Том, одетый в белоснежный передничек и смешной ярко-зеленый колпачок, бегал по столу, напоминая взъерошенного рыжего совенка, расставлял тарелки, поправлял аккуратно сложенные вышитые салфетки. Завидев, как входим в горницу, брауни забегал еще быстрее, заканчивая приготовления к обеду, а потом вдруг оказался сидящим на моем плече и указывая на Кармайкла.

– Ты совершенно прав, у него был очень тяжелый день, – согласилась я, беря Кармайкла за руку и подводя к столу. Впрочем, как я и ожидала, от еды он отказался, усаживаясь поближе к очагу и протягивая к живительному теплу озябшие, чуть подрагивающие пальцы.

Брауни неуверенно поерзал на моем плече, а потом тихонько чирикнул, как лесная пичужка.

– Наверное, стоит. Принеси, пожалуйста, яблочное вино с красной печатью.

«Совенка» как ветром сдуло, а я подошла к своему гостю, аккуратно сняла с его плеч алый плащ и ласково провела ладонью по его щеке, на которой уже пробивалась однодневная щетина.