Грозовой Сумрак - Страница 40

Похоже, что фаэриэ не слишком-то волновала окружающая обстановка, раз он спокойно существует в таком беспорядке…

– Ты давно здесь живешь? – поинтересовалась я, подбирая с кресла высушенный плащ, приятно пахнущий розмарином и еловой хвоей. Интересно, кто так заботливо разгладил тонкую шерсть, кто высушил и привел в порядок, аккуратно сложил всю мою одежду? Рей, кажется, говорил, что он живет один.

– Достаточно давно, чтобы желать некоторых перемен. – Он оказался у меня за спиной так быстро, что я даже испугаться не успела, обнял меня за плечи и легонько скользнул губами по моей щеке. – Позволишь проводить тебя, Фиорэ? Как я понял, ты оказалась слишком далеко от дома, чтобы знать, куда идти теперь. И, как мне кажется, мир за стенами моего замка тебя беспокоит… если не сказать – пугает. Я прав, маленькая ши-дани?

Прав настолько, что признаться стыдно. Мир людей вне Алгорского холма всегда представлялся мне не слишком-то гостеприимным местом, мрачноватым, настороженным – как дикий зверь, не единожды попадавший в ловушку, расставленную охотником, и выбиравшийся оттуда с перебитой лапой или ободранный до крови острыми железными прутьями тесной клетки, и потому озлобленный, недоверчивый. А уж об обычаях людей я могла судить только по рассказам, услышанным от слуг ши-дани, причем зачастую узнанные таким образом обычаи противоречили друг другу или ставили чужеземца в положение, когда на чашах весов оказываются совесть и придуманные людьми законы. А законы эти странные, зачастую несправедливые, позволяющие отобрать последнюю корову в уплату за проживание на испокон веков «ничейной» земле, казнить за охоту в лесах, когда сырое, дождливое лето после малоснежной зимы приводит к голоду, или же отдавать дочь за сосватанного еще во младенчестве нелюбимого мужа, не считаясь с такими «мелочами», как чувства и мнение девушки.

– Рей, ты знаешь, как добраться до города Вортигерна?

Он ненадолго задумался, машинально пощипывая кончиками пальцев подбородок, но лотом все же уверенно кивнул.

– Направление знаю, а дорогу… Дорогу и спросить можно, особенно если знать, кого и как спрашивать. Дойдем, маленькая ши-дани. Правда, не могу сказать, сколько времени займет путь – я, знаешь ли, редко добирался куда-то пешком, но… – Он улыбнулся и вновь легко коснулся губами моей щеки. – Мы что-нибудь придумаем, чтобы не слишком задерживаться.

Придумаем…

Сборы заняли на удивление мало времени – Рей торопился и в дорогу взял только сумку, в которую кинул смену одежды, мешочек с монетами и какими-то украшениями да сверток с едой. Лишь у резных двустворчатых дверей он ненадолго задержался, словно раздумывая – и вынул из низкого сундука недлинную, чуть изогнутую саблю с отполированной костяной рукоятью да тяжелый нож в ножнах, украшенных серебром и перламутром.

Жаркое яркое солнце на миг ослепило меня, когда мы вышли из замка в неухоженный двор, заросший плющом и ярко-красными кладбищенскими розами. Десятки мраморных статуй, которые когда-то блистали на солнце белизной камня, сейчас посерели и заросли травой и кустарником, а красивый фонтан, выложенный розоватой плиткой, был засыпан облетевшей прошлогодней листвой и мелким мусором, приносимым бурями на побережье.

Створки ворот, ведущих со двора к заметенной мелким песком дороге, были слегка приоткрыты – как раз при должной сноровке можно с грехом пополам протиснуться через образовавшуюся щель. Рей подошел к вросшей в утоптанную землю створке, пару раз дернул ее на себя так, что дверь протестующе скрипнула, но не поддалась, и виновато улыбнулся:

– Похоже, петли заржавели. Придется пробираться как есть. – Он отодвинулся от ворот и изящно поклонился, как в причудливом танце. – Я был бы никудышным спутником, если бы не пропустил тебя вперед.

Я лишь пожала плечами и скользнула через узкий проем, умудрившись даже не задеть потемневшего от времени мореного дуба, окованного ржавым железом, а вот Рей замялся, на удивление неловко поворачиваясь и цепляясь за створку ворот ножнами сабли, висевшей на поясе.

– Фиорэ, не поможешь? Я, кажется, слегка застрял.

Его пальцы сильно, до боли, вцепились в мою протянутую руку, словно я помогала фаэриэ не переступить через порог ворот замка, не протиснуться в узкую щель между приоткрытыми створками – а вытаскивала из глубокого омута, из которого ему самому было никак не выбраться. Что-то зазвенело, словно лопнула туго натянутая струна, прокатилось приливной волной по моей руке, заставив вздрогнуть всем телом – и пропало, а Рей подался вперед одним длинным, текучим движением, которое не позволяло заметить, как именно он шагнул вперед. Он просто очутился рядом со мной, крепко стискивая мои пальцы в ставшей ледяной ладони, и не мигая смотрел в синее небо с белыми перьями облаков.

– Неужели… свободен…

Фаэриэ выпустил мою руку, быстро вытянул длинный, покрытый тонким узором-травлением нож из ножен на поясе – и резко провел остро отточенным лезвием по своим волосам, срезая длинную, почти до колен отросшую косу чуть выше плеч. Тряхнул головой, позволяя криво обрезанным прядям свободно полоскаться на ветру, и широко, радостно улыбнулся, вешая косу мне на шею как ожерелье.

– Не представляешь, как она мне надоела… Как весь этот замок, этот мыс мне надоел! – Он рассмеялся, наблюдая за тем, как озадаченно-беспомощно я смотрю на него, как непонимающе оглаживаю кончиками пальцев длинную шелковистую косу, которая кажется удивительно легкой, несмотря на немалую толщину. – Не смотри на меня так, маленькая ши-дани. Я не стал более сумасшедшим, чем нынешней ночью, просто в самом деле слишком долго пробыл на одном месте.